- Global Voices الأصوات العالمية - https://ar.globalvoices.org -

رحلة بصرية في المجتمع الأوزبكي: عشر لحظات مميزة من المصورة أوميدا أحمد

التصنيفات: آسيا الوسطى والقوقاز, أوزبكستان, تصوير, حرية التعبير, حكم, صحافة المواطن, فنون وثقافة, الجسر

صورة نساء أوزبكيات في سمرقند، من إلتقاط أوميدا أحمدوفا. مُصرح باستخدامها.

تُعد أوميدا أحمدوفا واحدة من قلة قليلة من المصورات المبدعات اللواتي يعشن ويعملن في آسيا الوسطى. طلبت جلوبال فويسز منها أن تختار وتعلق على عشر صور مميزة تُمثل أفضل تجسيد لكيفية اكتشافها لوطنها أوزبكستان.

نشأت أحمدوفا في باركينت، مدينة لا تبعد كثيرًا عن العاصمة طشقند. خلال العهد السوفياتي، عَمِلت كمساعدة مصور للأفلام الوثائقية، وكمصورة كذلك، وفي النهاية انتقلت إلى موسكو للتخرج من معهد جيراسيموف العريق للسينما [1]، المعروف باسم VGIK، كمصورة. استمرت حتى صورت أكثر من عشرة أفلام، لكن بعد سقوط الاتحاد السوفييتي خلال 1991 كرَّسَت مسيرتها المهنية للتصوير فقط.

خلال 2010، أصدرت كتاب مصوّر بعنوان “النساء والرجال من الفجر حتى الغروب” وأنتجت أفلام وثائقية تضم “عبء العذرية”، و”النساء والرجال: في الطقوس والشعائر” – الذي اُتهمت بسببه “بالإساءة والافتراء ضد الشعب الأوزبكي والتقاليد [2]” لأنها شوهت صورة أوزبكستان كما يُزعم – على الأقل من وجهة نظر السلطات الأوزبكية، التي استندت ادعاءاتها على الفقرتين 139 و140 التي تُشيران لقضايا إساءة وافتراء في التشريعات المحلية. خلال 2016، مُنحت جائزة فاتسلاف هافيل للمعارضة الخلاقة [3]، إلى جانب فنانين من إيران وروسيا، في أوسلو.

طلبت جلوبال فويسز منها أن تختار وتعلق على عشر صور تعدّها رمز لأعمالها:

Эта женщина — кузина моих родителей — Адол буви. Когда была маленькой, часто приходила к ней и запомнила, как она выходит из темной комнаты с гранатами на руке. Так и ассоциировалась в моей памяти темная комната, красный цвет. Потом часто приходила в ее летний домик и фотографировала ее. У нее не было детей, и о ней заботились потомки давно умершего мужа. «Зачем ты меня снимаешь? Кому нужны мои фотографии» — говорила она. «Мне» — отвечала я ей. Она была женщина гордая и с характером. В 1985 году эта фотография под названием «Одиночество» была удостоена серебряной медали в Москве на ВДНХ (Выставка достижений народного хозяйства) на Всесоюзной фотографической выставке.

هذه المرأة المدعوة أدول يوفي هي قريبة والداي. في صغري، كنت كثيرًا ما أزورها وأتذكر خروجها من أحد الغرف المظلمة وهي تحمل ثمار الرمان في يديها. لهذا ارتبطت الغرفة المظلمة باللون الأحمر في ذكرياتي. كنت أزورها غالبًا في منزلها الصيفي وأقوم بتصويرها. ليس لديها أطفال لذا اعتنى بها أحفاد زوجها المتوفى منذ زمنٍ طويل. سألتني، “لما تلتقطين لي الصور؟ من قد يحتاج صورًا لي؟” فأجبتُّها، “أنا.” كانت امرأة ذات كبرياء وشخصية مميزة. خلال 1985، مُنحت هذه الصورة، بعنوان “الوحدة”، الميدالية الفضية في موسكو في معرض إنجازات الاقتصاد الوطني في معرض صور على الصعيد الوطني.

Фотографировать училась в культпросветучилище в городе Владимир (это училище готовило работников для Дворцов культур). Но я вернулась на Родину и готовилась поступать на кинооператорский факультет ВГИКА (Всесоюзный Государственный Институт Кинематографии). Нужно было готовиться к творческому конкурсу, готовить портфолио. Снимать любила в основном в своем Паркенте. Ходила по улицам и снимала людей. Впоследствии она была в моем портфолио, и я прошла конкурс.

درستُ التصوير في مدرسة ثقافية وتعليمية في مدينة فلاديمير، مؤسسة تُدرّب العمال على قصور الثقافة السوفيتية في روسيا. عدتُ في النهاية لموطني [أوزبكستان السوفيتية] واستعددت لدخول قسم التصوير السينمائي في جامعة VGIK في موسكو. كانوا يطلبون ملف للأعمال للدخول في المنافسة. أحببت التصوير خصوصًا في مسقط رأسي، باركينت، حيث كنت أجوب الشوارع وألتقط الصورة للناس. وصلت الصورة لملف أعمالي وتم اختياري.

Я работала на киностудии ассистентом кинооператора. Училась на первом курсе ВГИКа , где первые три курса нужно было выполнять фотографические работы. Фильм, который снимали тогда был о обществе слепых. В Самарканде был эпизод о школе-интернате для слабовидящих детей. Школа находилась на окраине. Забрела в старинное кладбище . Вижу женщины идут в белых платках, означает, что у них траур. Слабовидящие дети очень хорошо ко мне относились, некоторые из них шли за мной.

—Как вы нашли меня? — спросила у них.

—По шагам. Вы ходите почти беззвучно, но мы очень хорошо слышим.

Потом, много лет спустя , когда сама уже снимала свой авторский фильм «Жить и умереть в Самарканде», узнала, что это Абди-Дарун (Абду-Дарун) — комплекс сооружений мемориального, культового и духовно-просветительского назначения на Старом кладбище Самарканда [4]. Потом не раз возвращалась сюда, но увы, уже нет того места, который однажды так полюбила . Уже не тихое место со старинной мечетью и с хаузом тем (водоем, где в старину люди пользовалось водой оттуда). Сейчас там пафосное место с бетонными сооружениями.

كنت أعمل في استديو أفلام كمصورة مساعدة، وخلال عامي الأول في جامعة VGIK تطلبت المقررات الأولى الثلاثة أعمال تصويرية. في الاستديو، كان يجري تصوير فيلم عن مجتمع المكفوفين. كان هنالك مدرسة داخلية للأطفال ذوي الإعاقة البصرية في ضواحي سمرقند. تجولت في مقبرة قديمة للوصول إلى هناك ورأيت نساء يسيرنَّ مرتديات حجابات بيضاء، دلالة على الحداد. عاملني الأطفال المعاقين بصريًا بصورة جيدة للغاية، بعضهم تتبعني. سألتهم، “كيف عثرتم عليّ؟”، أجابوا، “من خطوات أقدامك، أنتِ تسيرين على نحو هادئ تقريبًا، لكننا سمعناها جيدًا.” بعد انقضاء عدة سنوات على ذلك، حينما كنت أصور فيلمي “للعيش والموت في سمرقند”، اكتشفت أن هذا المكان كان عبدي دارون (يُعرف باسم عبدو دارون أيضًا) — سلسلة مباني تخدم أغراض مختلفة في المقبرة القديمة في سمرقند [5]. ثم عُدت إلى هنا أكثر من مرة، لكن للأسف، المكان الذي أُغرِمتُ به جدًا لم يعد له وجود. لم يعد ذلك المكان الهادئ ذو المسجد القديم والهوز (صهريج جمعَّ الناس فيه الماء قديمًا)، وباتَّ الآن مكان منمق ذو هياكل خرسانية.

Лето. Жара 1983 года. Нас с сестрой пригласил к себе писатель уйгурского происхождения в место Куктерак под Ташкентом. Я как обычно бегала с фотоаппаратом по кишлаку. Старик выглядел как Хизр бува из легенд — добрый покровитель в белом. Так представляла этот персонаж из рассказов моей мамы. «Ташкент благословил сам Хизр бува, поэтому здесь не будет войн и голодa» — часто повторяла  мама. Писатель потом сказал , что дедушка , которому было 94 года, собрал детей внуков и тихо ушел. «Очень хороший был человек, наверное, не зря он мне показался в образе Хизр бува» — подумала я тогда.

حرارة صيف 1983. دعانا كاتب من أصول أويغورية أنا وشقيقتي لمكان يُدعى كوكتراك بالقرب من طشقند. كالمعتاد، ركضت في أرجاء القرية مع الكاميرا. متشحًا بالبياض، بدا الرجل المُسِّن كالقديس الطيب الخَضِر الوارد ذكره في الأساطير. هكذا تخيّلت هذه الشخصية من حكايات والدتي التي تقول فيها: “باركَّ الخضر طشقند شخصيًا، لذا لن يكون هنالك أي حروب ومجاعة.” أخبرنا الكاتب الذي زرناه لاحقًا بأن هذا المُسِّن، الذي كان يبلغ من العمر 94 عامًا آنذاك، جمع أطفاله وأحفاده وغادر بهدوء. فكرت حينها، “لابد من إنه رجل طيب جدًا، لا عجب في أني أقرنته بالخَضِر.”

Однажды, в 2004 году открыла для себя удивительный край — дорогу к обсерватории Майданак . От города Шахрисабз Кашкадарьинской области верх к горам . Было 9 Мая, во времена Ислама Каримова этот день уже не праздновался как День Победы, а как день Памяти и Почестей. Люди приходили на кладбище поминать умерших. Старик кишлака читал молитву. Спустя двенадцать лет, когда мне вручали Премию имени Вацлава Гавела в Осло, во время моей речи за спиной на экране показывались фотографии из моего фотоальбома. Была прямая, и мой сын сделал скриншот меня именно с этой фотографией. Будто благословляя меня.

في يوم من الأيام، خلال 2004، اكتشفت منطقة مذهلة — الطريق المؤدي لمرصد مايداناك، الممتد من مدينة شهرسبز، في ولاية قشقداريا (أقصى جنوب أوزبكستان)، حتى الجبال. كان ذلك في 9 مايو /أيار، خلال عهد إسلام كريموف [رئيس أوزبكي سابق]، لم يعد يُحتفل بهذا اليوم باعتباره يومَّ نصر [احتفالًا بنهاية الحرب العالمية الثانية]، بل باعتباره يوم للاحتفاء بذكرى الشرف. لقد قَدَّمَ الناس للمقبرة لإحياء ذكرى الموتى وتلا عجوز القرية الصلاة. بعد 11 عام، حينما قُدِّمت مع جائزة فاتسلاف هافيل في أوسلو، عُرضت بعض الصور من ألبوم صوري على الشاشة التي كانت خلفي أثناء خطابي. بُثَّ الحفل مباشرة وألتقط إبني صورة لي مع هذه الصورة. بدا كما لو أن الرجال يمنحونني بركاتهم.

Девяностые годы — годы испытаний. После развала СССР, мы — молодые специалисты — остались у «разбитого корыта». Все обесценивалось на глазах. Мои коллеги-кинооператоры не все оправились. Но фотография — моя сестра, вечная моя спасательница — и здесь вернулась ко мне. В конце девяностых я снова взяла в руки родной «Зенит» и начала снимать. Вначале детей своих на утренниках, потом втянулась. Уже не было в магазинах доступной фотопленки и черно-белая фотография уходила. В Ташкенте не было инфраструктуры для профессионалов. Появились цветные пленки уже импортные, мини лабы и все было уже доступно. Стала снимать для местных журналов. Однажды, это было в 2001 году, меня попросили сделать серию фотографий к десятилетию налоговой инспекции Республики Узбекистан. После семилетней паузы я впервые летела в командировку, никогда не забуду как вся семья провожала меня на самолет Ташкент-Фергана. В последний день в Намангане налоговики провожали меня домой, мы обедали в кафе. Вдруг издалека увидела тандыры. Какое было удивление людей, когда я резко сорвалась и побежала туда. Любопытные дети крутились возле меня и мешали снимать . Тогда я им сказала: «А ну идите вовнутрь!» Так и появилась эта моя знаменитая фотография, которая использовалась во многих местах. Дизайнеру книги очень понравилась и она использовала ее. Когда показали одному из чиновников налоговой инспекции , он пришел в ярость: «Что это такое? Дети убегают от налогов!», — и заставил убрать. Так и стали мы называть этот снимок «Дети, прячутся от налогов».

كانت التسعينيات عبارة عن أعوام من التجارب. بعد انهيار الاتحاد السوفيتي، نحن، المهنيين الشباب، خسرنا كل شيء. فقدَّ كل شيء قيمته أمام أنظارنا. لم يعد جميع زملائي، معظمهم مصورين، لسابق عهدهم. لكن التصوير بالنسبة لي بمثابة سند، ومُنقذ أبدي، وهنا حين عادَّ إلّي. في أواخر التسعينيات، أخذت آلة تصويري من طراز زينيت، محلية الصنع، وبدأت التصوير. في بادئ الأمر، كنت ألتقط صورًا لأطفالي خلال عروضهم المدرسية، ثم أصبحت أجرأ. لم يعد هنالك أفلام تصوير بسعر مقبول في المتاجر، وبدأ التصوير بالأبيض والأسود بالاندثار. لم يكن هنالك مرافق للمحترفين في طشقند. لكن كان ثمة بالفعل أفلام ملونة مستوردة ومعامل صغيرة للتحميض، ذلك كله كان متاحًا فعلًا. بدأت التصوير لصالح المجلات المحلية. خلال2001، طُلِبَّ مني التقاط مجموعة صور بمناسبة الذكرى العاشرة لمصلحة الضرائب لجمهورية أوزبكستان. بعد توقف دام 7 أعوام، ذهبت في أول رحلة عمل لي. لن أنسى قط كيف رافقتني عائلتي بأكملها للطائرة المقلعة من طشقند إلى فرغانة. خلال اليوم الأخير في نامانغان [مدينة في وداي فرغانة]، رافقتني سلطات الضرائب للمنزل. تناولنا الغداء في مقهى. رأيت فجأةً أفران طينية كبيرة من بعيد. استغرب الناس لانفصالي عن المجموعة بغتة وركضي نحو الأفران. شعرَّ الأطفال بالفضول وأحاطوا بي، وعرقلوا جلسة تصويري. فأخبرتهم “ادخلوا داخلها.” هكذا ظهرت صورتي المشهورة هذه، والتي اُستخدمت في الكثير من الأماكن. أحبّت مصممة كتاب الصورة للغاية فاستخدمتها. عندما عُرِض الكتاب على أحد مسؤولي مصلحة الضرائب، غضب قائلًا “ما هذا؟ أيتهرب الأطفال من الضرائب؟” وطلب أن تُزال من الكتاب. بهذه الطريقة توصلنا لتسمية الصورة بعنوان “الأطفال يختبئون من الضرائب.”

Было время, когда фотографы объединились в секции при Академии Художеств Узбекистана. Мы активно участвовали на выставках . Был хороший августовский день. Я выбежала из ЦВЗ (Центральный выставочный зал). На остановке сидела женщина и не реагировали на меня. У нее был свой мир , а вокруг суета. Никогда не забуду этот момент, ибо та жизнь и вся моя деятельность — желание объединить фотографов, делать независимые выставки — канули в вечность, оставив только горечь от разрыва с коллегами. Это был 2003 год, начало конца в «фотографическом поле моей страны».

كان ثمة وقت اجتمع خلاله المصورين تحت أحد أقسام أكاديمية الفنون الأوزباكستانية. كنا نشارك بفاعلية في المعارض. خلال أحد أيام أغسطس/آب الجميلة، فيما كنت أركض من قاعة العرض الرئيسية، كان هناك امرأة تجلس في موقف الحافلات. لم يبدر عنها أي ردة فعل. كانت تغوص في عالمها الخاص غير مبالية بزهو العالم من حولها. لن أنسى هذه اللحظة أبدًا، لأنها كانت تلك الحياة، وأنشطتي، ورغبتي في توحيد المصورين للقيام بمعارض مستقلة التي طواها النسيان، ما تركني مع مرارة الانفصال عن زملائي. كان عام 2003 بمثابة بداية نهاية مجال التصوير في بلادي.

Какие памятные вещи у людей, как правило, зачастую хранительницы женщины. Через вещи узнавала судьбу женщин . Они рассказывали о чем мечтали, чего добились, выезжали ли когда-нибудь за пределы своего региона. И так родилась серия «Женщины и их сакральные вещи». Здесь моей героине из кишлака Сарчашма в высокогорье Кашкадарьинской области 75 лет. Она хранит тюбетейки с их свадьбы с мужем. Детей у пары не было.  «Я смотрю на эти вещи и всегда помню счастливую жизнь с мужем» — сказала она.

يحتفظ الناس عادةً بآثارهم بين يديّ النساء. اكتشفت قَدّر النساء من خلال هذه الأشياء. فهي ستُطلعني على أحلامهن، ونجاحهن، وما إذا سبق لهن مغادرة مسقط رأسهن. هكذا وُلِدَت فكرة سلسلة “النساء وأشيائهن المقدسة”. هنا شخصية تبلغ من العمر 75 عامًا من قرية ساركاشما الواقعة في جبال كاشكاداريا. احتفظت بقلنسوة تعود لوقت زفافها. لم يُرزق الزوجين بأطفال؛ “أنظرُ لهذه الأشياء، وأتذكر الحياة السعيدة التي نعمت بها مع زوجي.” – قالت.

 Eздить, узнавать, искать, придумывать , открывать новые места моей прекрасной родины — это смысл моей жизни. Мы с товарищем «открыли» для себя удивительный горный кишлак на перевале Камчик. Ертош (Земля камней) — так называется это каменистое место в горах.

للسفر، والتعلم والبحث، والتخيُّل، واكتشاف أماكن جديدة في وطني الجميل — هذا معنى حياتي. اكتشفت مع مجموعة من الأصدقاء هذه القرية الجبلية البديعة في طريق كامكيك. إنها تُدعى — أرض الصخور.

Время не останавливается. Появляются новые формы. Как передать «языком» фотографии свои идеи? Одиннадцать лет назад начала снимать проект «Свекрови и невестки». В нашем регионе невеста приходит в дом родителей мужа. Решила снимать тот момент, когда невеста только-только вошла в дом и они еще почти не знакомы. Это был первый шаг в пространство современного искусства с фотографиями.

الزمن لا يتوقف، فهنالك أشكال جديدة تواصل الظهور. كيف تُجسد أفكارك بلغة التصوير؟ قبل 11 عام، بدأ تصوير مشروعي “أم زوجي وشقيقاته.” في منطقتي، تتشارك زوجة الابن، الحياة في منزل عائلة زوجها. قررت تصوير لحظة دخولها لمنزل أناس بالكاد تعرفهم. كانت هذه خطوتي الأولى نحو عالم الفن المعاصر من خلال وسائل التصوير.